Человек театра

Инна Люциановна Вишневская (1925–2018) для многих – да что там, всех, кто её знал и был близок к ней, – остаётся не просто видным театральным писателем, критиком, педагогом, доктором искусствоведения, профессором Литературного института и многолетним педагогом ГИТИСа, но и, конечно, феерической личностью, в которой уживались все эти качества. Лучше сказать – творческие роли. Их нельзя повторить, хотя все мы не одно десятилетие передавали изустно, что сказала Инна с высокой трибуны на какой-нибудь коллегии, учёном совете, защите диссертации или просто в антракте на спектакле. При этом артистизм натуры не существовал сам по себе, эффектным номером, – так казалось только на первый взгляд. Она постоянно перечитывала всё, что давно знала наизусть. На её столе (точнее, на столах в разных комнатах) могли лежать открытыми «Анна Каренина», «Записки охотника» или пьеса Александра Островского...

Из постоянной потребности погружения в знакомое и незнакомое родился метод. Она открывала великие тексты изнутри, а не привносила в них сторонние открытия – скажем, архивные. Архивы не жаловала, за что ей пеняли. Считала текст драмы единственно подлинным свидетельством о писательских намерениях. Все её книги – о Гоголе, Островском, Тургеневе, Сумарокове, Арбузове, Симонове, Макаёнке – есть в первую очередь личное толкование. Погружённость в историзм и ушедшую культуру сочеталась с острым выходом в современность. Почти мгновенно написала книгу о производственной пьесе, которая в то время была не вполне завершённым явлением, и она рассматривала его, будто выхватывая из огня, как репортёр хватает материал дымящейся реальности.

Прощай, наша любимая! Ты многому нас научила, специально не уча. Показала, как не тяжелить проблемы, несмотря на пережитое. Как заряжаться энергией жизни, служа Театру и Слову повседневно и повсечасно.

Александр Колесников,
доктор искусствоведения