Лучший: Рассказ
Санжаров был известным спортсменом, лыжником, постоянно занимал призовые места, но ни разу не стал первым, лучшим. Не повезло.
Закончив институт физкультуры, работал преподавателем в детско-юношеской спортивной школе, ДЮСШ они назывались сокращенно. Преподавал умело, по науке, однако его воспитанники, будто заколдованные, тоже не поднимались выше третьих и вторых мест.
Женился, но жена его бросила, ушла к другому, то есть и здесь он проиграл.
И жил себе дальше, работая в одной и той же спортшколе, которая меняла вывески, становилась то муниципальной, то при Олимпийском комитете, то частной, то опять государственной.
Вышел на пенсию, гордясь тем, что долг свой выполнил, уважая себя, но с тлеющим угольком в душе оттого, что ни в работе, ни в семейной жизни, ни в каком-то увлечении (которого у него, впрочем, и не было) так и не стал лучшим, а ведь каждый человек, Санжаров понимал это, должен быть хоть в чем-то лучшим.
Но именно выйдя на пенсию он и стал лучшим — почти случайно, не ставя перед собой такой цели.
Вот как это вышло.
Он получил первые свои пенсионные деньги. Вполне обычные для московского заслуженного пенсионера, а если рассматривать на фоне остального государства, то даже очень неплохие: 12 550 рублей.
Но Санжаров огорчился: все-таки рассчитывал на более высокую оценку своих заслуг. Он обиделся.
Разве можно прожить по-человечески на такие деньги? — спросил он себя.
И решил ответить конкретно самой жизнью.
Серьезных сбережений у него не было. Все имущество — двухкомнатная квартирка и старая машина, на которой он не ездил из-за появившихся года два назад внезапных головокружений, чреватых непредсказуемыми дорожно-транспортными последствиями. К тому же она требовала ремонта, народ в таких случаях говорит: чем красить, легче бросить.
Хорошо, сказал он себе. Я буду жить так, как привык, и посмотрим, что выйдет.
Он отложил сразу 4 тысячи на коммунальные платы, а также за телефон, электричество и кабельное телевидение.
Еще 1500 на необходимые лекарства: у него были хроническая язва, хронический простатит и периодическая тахикардия. О головокружениях мы уже упоминали.
Осталось 7050 рублей.
Он начал жить на эти деньги. Покупал те продукты, которые употреблял и до этого, не отказывая себе во фруктах и овощах, в различных творожках, выбирал хорошее мясо, диетическое преимущественно, без жира, а также и рыбу. И чай, который любил. Кофе не покупал — не пил его никогда. Чай с лимоном, самое то.
Когда понадобилось, купил новые носки, хорошие, хлопковые, две пары.
Больше из вещей ничего. Не потому, что экономил, а просто ничего не требовалось.
Деньги кончились через 18 дней.
Вот вам ваша пенсия, мысленно сказал Санжаров кому-то.
Пошел и снял с книжки энную сумму, на которую и дожил месяц.
Так не пойдет, подумал он. Книжка кончится, и что тогда? Надо как-то укладываться в бюджет.
Но, конечно, без ущерба для организма.
Тут ему, как нарочно, в киоске попалась брошюра «Здоровое питание» (80 руб.), он ее купил и нашел полезный раздел: «Месячная норма потребления продуктов питания». Там было сказано, что взрослому человеку необходимо в месяц около 7 кг мяса, включая птицу, 35 л молока, 24 яйца, 2 кг морепродуктов и рыбы, 0,8 л растительного масла, 3,5 кг сахара, 8 кг картофеля, 12 кг овощей и бахчевых культур (свекла, редька и т. п.), 10 кг фруктов и ягод.
Санжаров удивился, что не упомянуто масло сливочное, нет творога, нет круп и макарон, да много чего нет. Даже хлеба. Наверное, творог и масло пересчитаны на молоко — его как-то многовато.
Он полистал книжку и увидел другую таблицу, озаглавленную длинно: «Потребительская корзина: минимальный годовой набор продуктов питания, непродовольственных товаров и услуг, необходимых для сохранения здоровья человека и обеспечения его жизнедеятельности».
Так-так-так, сейчас узнаем, что мне нужно для сохранения здоровья и обеспечения жизнедеятельности, сказал Санжаров и взялся за калькулятор. Он увидел, что, действительно, все молочные продукты пересчитаны на молоко, а макароны и крупы идут как хлебные продукты. Он поделил годовую норму на двенадцать. Получилось следующее.
Хлебных продуктов в корзине должно быть 8,5 кг в месяц.
Картошки — 6,5.
Овощей и бахчевых — 7,5.
Сахара и кондитерских изделий — 1,75.
Мясопродуктов — 2,625.
Рыбопродуктов — 1,24.
Молока и молокопродуктов в молочном измерении — 18,241 кг.
Яиц — 15 шт.
Масла растительного, маргарина и др. жиров — 0,83 кг.
Прочих продуктов (соль, специи, чай) — 0,3 кг.
Прочитанное заставило задуматься. Корзина явно отставала от нормы. Но на то она и минимальная. В ней фруктов вовсе не предусмотрено. Да и чаю, смешанного с солью и специями, всего 300 граммов, явно маловато.
Но он решил уложиться.
И походы в магазин стали увлекательнейшим занятием. Он и раньше, конечно, обращал внимание на цены, но иногда подкупала и привлекательность упаковки. Теперь же Санжаров чувствовал себя стреляным воробьем, которого на мякине не проведешь.
Вот сахар. Есть и за 150 рублей, и за 120, и за 70, и за 35, и за 28.
Берем за 28.
Яйца. Абсолютно одинаковые, но одни за 97,3 руб., а другие за 47,2. Берем за 47,2. 50 рублей экономии!
Картошка. Есть за 156,6 неизвестно для каких идиотов, а есть за 15,9. Берем за 15,9!
Макароны. Вообще сумасшедший разброс, имеются, например, за 239,5 с чернилами, видите ли, моллюска, страшные на вид, при этом всего 250 граммов! Санжаров, все больше увлекаясь, считал в уме, получилось 958 — девятьсот пятьдесят восемь рублей килограмм! Но есть отличные макарончики за 23,4 рубля 400 граммов, то есть 58,5 рубчиков всего за килограмм!
Ну, и так далее.
Санжаров не брал помногу, зато ходил каждый день, выбирая, сравнивая, выгадывая. Раньше наведывался в ближайший магазин и на рынок, а теперь обходил всю округу.
А потом подсчитывал прибыль. То есть не прибыль, конечно, а отсутствие убытка, который был бы, если б он покупал продукты по дурацким завышенным ценам.
Так он тешился и радовался, но неожиданно, за неделю до истечения месячного срока, деньги кончились.
Это опечалило, но Санжаров в своей печали был бодр, спорт научил его, что слабого ошибки делают еще слабее, а сильного учат и закаляют!
Дожив до следующей пенсии на остатки сбережений, Санжаров начал покупать еще вдумчивее, обходя окрестные магазины и рынки, выгадывая иногда всего лишь полтинник, но, сами понимаете, полтинник к полтиннику, рубль к рублю, а в итоге что? В итоге он уложился тютелька в тютельку.
И его стал разбирать азарт: а что, если добиться того, чтобы не только уложиться, но и сэкономить? И отложить денежку на, так сказать, черный день?
Он попробовал.
С поисками самых дешевых продуктов, при этом, естественно, не гнилых и не просроченных, у него все получилось хорошо, но мешал аппетит. Он почему-то вдруг разыгрался не на шутку. А голодать Санжаров не собирался: это подорвало бы чистоту эксперимента.
Он стал анализировать ситуацию, как делал это, будучи тренером и доискиваясь причин очередных неуспехов его воспитанников. И осенило: ведь он же целыми днями ходит, он тратит энергию! Что получается, вы смотрите: он идет лишний километр туда, где такой-то продукт стоит на рубль дешевле, но зато аппетита нахаживает аж на три рубля! Два рубля в минусе!
Санжаров изменил тактику, выбрал недорогой магазин неподалеку и ходил только туда да еще на рынок, где цены на некоторые продукты были вне конкуренции. Дома тоже не тратил лишней энергии, хотя зарядку, конечно, делал, это святое.
И с радостью отметил, что аппетит уменьшился.
В очередной раз читая книжку «Здоровое питание», наткнулся на высказывание диетолога, профессора медицины: «После пятидесяти лет еда должна быть невкусной».
А ведь и правда, подумал Санжаров. Все это соленое, сладкое и кислое только дразнит желудок, побуждая человека набивать свой организм пищевым мусором!
И он почти отказался от соли, от сладкого и кислого, в том числе от консервов, которыми и раньше не злоупотреблял.
Результат очередного месяца его порадовал: он сэкономил 457 рублей!
Положил их в деревянную шкатулку — подарок от коллег в честь его шестидесятилетия, и туда же сунул листок, на котором было записано: «Март — 457».
Появившаяся цель вдохновила, он почувствовал себя здоровее, свежее, бодрее и словно моложе. Поэтому решил отказаться от половины лекарств, за счет чего следующая запись получилась намного интересней предыдущей: «Апрель — 1240»!
Опуская подробности, дадим сухие цифры, как это и принято в спортивном мире, откуда родом Санжаров.
«Май — 1483».
«Июнь — 1796».
«Июль — 1930».
«Август — 2040».
«Сентябрь — 1700».
Что это? — с тревогой спросите вы. Что произошло в сентябре? Откуда это снижение, эта цифра, над которой и сам Санжаров горевал несколько дней?
Все просто — у него разболелся зуб. Так разболелся, что он не выдержал и пошел его лечить. В поликлинике обрадовали, сказали, что ему положено даром, но ждать неделю.
— А если с острой болью?
— Это как раз с острой болью, а без боли ждать не меньше месяца.
И Санжаров вынужден был обратиться в частную клинику, что обошлось ему в 800 рублей. После этого он жестко экономил, но восполнить недостачу не сумел. Зато отыгрался в следующем месяце.
«Октябрь — 2401».
«Ноябрь — 2520».
«Декабрь — 3000 рублей!»
Именно так, с восклицательным знаком записал Санжаров свое красивое достижение, которое стало ему лучшим подарком к Новому году.
Но дальше дело пошло туго. Как он ни старался, рекорд улучшался черепашьими темпами.
«Январь — 3025».
«Февраль — 3047».
«Март — 3074».
А рядом надпись: «2617».
Именно настолько увеличилась ежемесячная экономия по сравнению с мартом прошлого года, когда началась его эпопея. Две с половиной тысячи с хвостиком, это вам не шуточки!
Однако потом прибавление пошло совсем медленно — по десять, по пять рублей и вовсе по рублю. Видимо, ресурсы экономии уже исчерпали себя. Скрепя сердце, Санжаров перестал заниматься зарядкой, окончательно лишая себя аппетита, но и это дало только двадцать рублей прибыли.
Останавливаться на достигнутом очень не хотелось.
Обратившись к книге «Здоровое питание», Санжаров проштудировал раздел, где говорилось, как, отказавшись от мяса, рыбы и молокопродуктов в пользу более дешевых товаров неживотного происхождения, не допустить дефицита жиров, белка, аминокислот и прочих необходимых микроэлементов.
И стал покупать фасоль, сою, горох (лучше, конечно, бобы, но они почему-то попадались только консервированные).
Дело пошло веселее:
«Апрель — 3439».
«Март — 3670».
«Апрель — 3998».
И опять застопорилось.
Санжаров оптимально минимизировал все, что мог. Но прибавки были почти неощутимыми: рубль, два, опять рубль — словно для проформы, словно Санжаров сам себя утешал и обманывал, гордость его этим была уязвлена.
Он не знал, что еще предпринять, а книга «Здоровое питание» не давала ответа.
Ответ дала жизнь.
Проходя однажды мимо мусорных баков, где рылись бомжи, Санжаров услышал:
— Глянь, курица прямо целая и не воняет!
Бомж обращался к своему коллеге, но и Санжаров заинтересовался, оглянулся. Увидел, как лохматый мужчина в рваной кожаной куртке с меховым воротником показывает курицу в целлофановой упаковке.
— Брось, — сказал ему приятель, — возиться с ней. У меня колбасы полно.
И бомж бросил. А Санжаров отошел, дождался за деревьями, когда бомжи уйдут, подошел к мусорным бакам, огляделся, не наблюдает ли кто, и выхватил курицу. Тут же, в мусоре, нашел чистый пластиковый пакет, обернул курицу, принес домой, вымачивал в слабом растворе марганцовки, потом долго тушил. Съел кусочек, пару часов выжидал — не будет ли чего. Ничего не случилось, и он съел целую ножку.
И пребывал после этого в превосходном состоянии духа и тела: ведь курица в магазине стоит от 130 рублей и выше! А тушка килограмма на два тянет, значит, одним махом — 260 рублей в копилку!
А что из мусорного бака, то всем известно, насколько зажрались москвичи. Санжаров, выбрасывая мусор, и до этого не раз видел целые батоны хлеба, только с края тронутые немного плесенью (а иногда и не тронутые, просто черствые — что полезно на самом-то деле!), и колбасу, и салаты в пластиковых контейнерах, даже не распакованные, но прежде стереотип мышления не позволял ему увидеть в них возможную пользу. А теперь стало все до удивления очевидно.
Санжаров был возбужден открытием, ворочался, не мог заснуть. Начал себя мысленно успокаивать, вспомнив приемы аутотренинга, которые знал, но, к сожалению, редко использовал. Ведь так и разболеться недолго, а больному человеку больше нужно!
Утром он проснулся рано, по будильнику, все в душе подрагивало, как раньше перед соревнованием, все рвалось вперед, звало к действию.
Санжаров спустился к мусорным бакам, надев старый плащ и старую мятую кепку. Не было никого — ни дворников, ни бомжей. И мусороуборочные машины еще не приезжали. Поэтому за какие-то десять минут Санжаров набрал столько, что еле донес.
Дома рассортировал, кое-что все-таки не решился использовать, выкинул, остальное промыл, обработал марганцовкой, обрезал.
И настал день, когда он торжественно записал в тетради, сменившей убогий листок (найдена была в мусоре, новехонькая):
«Выделено на питание — 7050 рублей. Сэкономлено — 7050 рублей!».
Заметим, что за время, о котором мы ведем рассказ, пенсию Санжарову дважды повышали, но росли и цены на коммунальные услуги и все остальное, поэтому сумма, выделенная на продукты, оставалась неизменной.
Санжаров ликовал.
Весь вечер он был в таком состоянии, словно выпил шампанского.
Он открывал шкатулку, считал деньги, любовался записями своих достижений, закрывал, ходил по комнате небольшими шагами, не тратя лишних сил, опять открывал шкатулку…
И вдруг его обдало холодом — а что дальше?
Ведь экономить можно только то, что есть. Из 7050 рублей не выкроишь 8000! И даже 7051 не выкроишь. Значит — все кончилось? Зачем тогда жить, если все потеряло смысл?
Он вслух замычал от душевного страдания. Закружилась голова, чего давно уже не бывало.
Он лег, закрыл глаза, представил золотистый песок и лазурные волны, как это и нужно делать при аутотренинге. Опомнись, попутно уговаривал он себя, ведь так можно заполучить сердечный приступ или инсульт и скоропостижно умереть, не выполнив задачи!
А в чем задача?
В том, чтобы оптимально использовать все ресурсы.
Но они ведь есть! — озарило Санжарова. Есть же коммунальные деньги! Надо разумнее пользоваться горячей и холодной водой, электричеством, не смотреть телевизор, и опять пойдет экономия!
Так он и сделал.
И экономия пошла, все большие суммы укладывались в шкатулку, в «копилку рекордов», если употреблять олимпийское выражение, естественно подходящее Санжарову, бывшему спортсмену.
Он научился обходиться почти без электричества, оставив включенным только холодильник — понятно, почему. Воду использовал рационально: затыкал пробкой дыру в раковине, сначала умывал лицо, потом чистил, используя эту воду, зубы, потом брился и смывал пену и только после этого пускал тонкую струйку чистой воды, чтобы отмыть остатки пасты и пены. Заметим, что все предметы и средства гигиены, о которых ранее не упоминалось, но которые, конечно, у Санжарова были, приобретались им по минимальным ценам и использовались очень аккуратно. Он перестал принимать душ, вместо этого обтирался влажным полотенцем, вспомнив, что когда-то читал книгу о Мао Цзэдуне, который именно так и делал. Не самый глупый человек был, хоть и тиран.
И однако, опять настал момент, когда рекорды достигли предела.
Но ищущий ум Санжарова и тут выручил.
А с какой стати, подумал он, я вообще должен платить за воду, за свет, за все остальное? Я государству отдал свою жизнь без остатка, а что оно дало мне взамен? Конечно, коммунальщики начнут звонить, письма слать, грозить судом. Пусть грозят. Что они вообще могут сделать? Выселить? Хотел бы я посмотреть, как выселяют заслуженного мастера спорта! Да я все телевидение, все газеты созову!
И он перестал платить.
И наступил день окончательного торжества.
Появилась запись:
«Получено 13 879 рублей. Сэкономлено 13 879 рублей».
Санжаров целый час смотрел на страницу с этой записью, испытывая чувства неописуемые, почти сладострастные, ему даже слегка было совестно. Эта вот совестливость, подумал он, возможно, и мешала мне занимать первые места, стать лучшим. Я, сам того не осознавая, жалел своих соперников, поэтому и давал им победить, умея радоваться чужой победе.
Но зато теперь я — лучший! Да, граждане, товарищи и господа, лучший! Только не говорите, что бомжи и нищие живут, тоже не тратя своих денег, у них этих денег нет. А у меня есть! Кто еще, получая деньги, сумеет не тратить ни копейки? Кто, ау? Молчит телевизор, не пишут газеты, нет таких! Только я!
И он почувствовал себя на невидимом пьедестале, и Гимн Советского Союза зазвучал в его голове, и красавица в короткой синей юбочке с длинными загорелыми ногами, в красных кроссовках с белыми носочками подошла к нему, чтобы повесить на его грудь золотую медаль.
— Нагнитесь, пожалуйста, — попросила она.
Санжаров великодушно нагнулся — и упал.
Через пять дней соседи, обеспокоенные неприятным запахом, позвонили в полицию.
Приехала полиция, потом «скорая помощь», примчался участковый, позвали понятых, взломали дверь.
Кого-то сразу стошнило.
Зажимая нос и рот ладонью, участковый кинулся к окнам, открыл их.
Началась обычная процедура: осмотр тела, протокол, опрос соседей.
Участковый заглянул на кухню, открыл холодильник и тут же захлопнул, бросился на балкон, стоял там, широко открывая рот и глотая воздух.
Как и положено, у Санжарова, человека одинокого, провели обыск.
Не нашли ничего особенного, только шкатулку с тетрадью, где были какие-то непонятные подсчеты. И деньги там лежали толстой стопкой. 70 625 рублей.
— Негусто, — сказал кто-то.
— Для пенсионера-то? — возразили ему.
— А вы вспомните старушку в Сокольниках!
И все вспомнили девяностодвухлетнюю старушку в Сокольниках, обнаруженную мертвой пару недель назад. Она лежала на полу, вокруг множество опустошенных банок с кошачьим кормом, бродили пять отощавших кошек, а за книгами в шкафу нашли большой конверт, в котором была весомая пачка — восемьдесят девять тысяч долларов, накопленных старушкой неизвестным образом.
Кто-то еще пошутил тогда, что чуть-чуть бабушка не дотянула до девяносто двух, то есть до цифры собственного возраста.
— Может, она этого и хотела? — предположил он.
На этот вопрос никто ответить не смог.
