"Обидеть поэта каждый может". Прозаик Елена Нестерина о Литинституте

Гвоздева Инна Андреевна
мая 19 2017
Наш информационный партнер - портал о культуре в России и за рубежом "Ревизор.ру" продолжает серию публикаций, посвященных Литературному институту. Первыми опубликованы воспоминания выпускницы прозаического семинара Руслана Тимофеевича Киреева - Светланы Богдановой. Теперь вниманию читателей предлагаются воспоминания Елены Нестериной - писателя, автора серии повестей для детей и романов для взрослых "Женщина-трансформер", "Разноцветные педали", "Динамо-машина", "Официантка", студентки Литинститута в 1994-1999 гг.

 ...Было начало лета. Веселый ветер влетал в раскрытые окна, раздувал шторы, у кого они были, а мы собрались в общежитии для того, чтобы совместно подготовиться к перезачету по истории Древнего Мира. Великая и ужасная Инна Андреевна Гвоздева, царица Хатшепсут с разложенными по плечам длинными волосами, в которых хранилась магия ее могущества, наставила двоек четверти курса. И вот кто завтра пересдаст этот зачет, тот будет допущен к экзаменам.
Так нам было и надо, проклинать Гвоздеву можно было сколько угодно, но пересдать хотелось. Приехавшая через всю Москву студентка хорошо излагает про Пунические войны и переход через Альпы на слонах.

Вертя в руках учебники, мы рассказывали кто что знает, пытались систематизировать то, что тогда происходило. Кроме оставшихся за бортом прошлого семестра Египта и Древней Греции, древней истории еще было до фига...

Тук-тук-тук — и дверь комнаты открылась.
— Привет, Пафнуша, а мы тут учимся...
— Брат, брат, я просто посижу с вами.
— Ну, посиди.

Нумидия и царь ее Югурта. Луций Кальпурний Бестия. Избрание квесторов из плебеев. Гракхи-братья. Рим жжет.

— А давайте, я вам стихи почитаю.
— Нет, не надо, мы пытаемся выучить!
— Ну, я просто посижу.
— Сиди, только молча.

Ахейские войны. Захват Греции. Давно, давно там неактуален А. Македонский, а то дал бы он Риму по макитре... Закон против вымогательства в провинциях.

— Ну послушайте! Приходит мать домой, хлеб достает из сумки. Кладет на стол...
— Пафнутьев!!!
— Ну, все-все...

Самоубийство Марка Антония и Клеопатры Седьмой. Императорский сын Тит сжег Иерусалимский храм. Иудея наша.

— Брат, а ты любишь поэзию? Помнишь, как сказал Бродский...
— НЕ НАДО!

Девушка, приехавшая через всю Москву, поднимается с пола, бьет учебником — пока только себе по коленке.

Италийские племена получили римское гражданство. Император Клавдий отравлен женой Агриппиной. А Пафнуше по хрену метель.

— Ну, ты можешь нам не мешать? Можешь?
— Могу-у, но...
— Он тут всегда у вас бродит?
Бродит, конечно. Куда мы от него денемся?

Двое жителей общежития ласковыми словами выдавливают поэта Пафнутьева из комнаты.

Веселый ветер, который обрадовался открывшейся двери, машет вослед поэту старыми картами Древнего Рима из черно-белого, распавшегося на кусочки дремучего атласа, переворачивает страницы учебников, разложенных на полу.


Продолжение - на сайте Ревизор.ру:

"Обидеть поэта каждый может". Прозаик Елена Нестерина о Литинституте