Сергей Есин: «Между правдой и вымыслом (Записки профессионального читателя)»
На премьере «Волшебной горы» в «Электротеатре», возле бывшего музея Революции, на Тверской, в театральном киоске, я купил только что вышедший том «Дневников» художника Константина Сомова. Ощущение что цены в книжном киоске в фойе дешевле, чем в больших магазинах. Цены магазинов и нищета авторов, это особый разговор. О «Дневниках» же, чуть позже, но в них не только быт, перечень имён и заказчиков.
На «Волшебную гору» пошёл, потому, что в прошлом году с привычным восторгом перечитал два тома Томаса Манна. У немолодых людей есть такая страсть, читать и перечитывать книги. Предвкушал, как знаменитый режиссёр Константин Богомолов решит эту робкую и неуклонную любовь юного Ганса Касторпа и мадам Шоша, чья поразительная прелесть и её русские акценты запомнились читателям. Нобелевские премии не всегда дают по политическим мотивам. В книге есть ещё философские страницы и предвоенная, Первой мировой, атмосфера. Но есть ещё и поразительный волшебный мир горного курорта, такой притягательный и так прелестно написанный, что совершенно серьёзно я собрался этим летом поехать на один-два дня в этот знаменитый Давос. Тогда он ещё не был испорчен слётом капиталистов и премьерами, тщательно маскирующимися, что все они обычные труженики. Говорят, там ещё сохранилось здание того санатория в горах, в котором лежала жена Томаса Манна, и сберегли те дорожки и пути, которые описывал, часто по её письмам, сам великий писатель.
В спектакле ничего этого не было. Может быть, создатели спектакля знакомились с романом по выпускаемым сейчас, видимо, для нерадивых студентов и современных светских людей дайджестам? Начитавшись дайджестов, можно, конечно, блеснуть в светском обществе эстрадных полу-звёзд. Впрочем, Константин Богомолов, знаменитый режиссёр спектакля, наверняка, как выпускник не только ГИТИСа, но и московского филфака, «Волшебную гору» читал. Тридцать минут на пустой сцене прекрасная актриса Елена Морозова и сам режиссёр, на этот раз в ипостаси актёра, надрывно и ритмично кашляли. Это, конечно, мне, как человеку, в принципе, театральному завышено мнилось грандиозной театральной метафорой. Вот он настоящий туберкулёзный санаторий, в котором так, оказывается, счастливо и назидательно маялись культовые герои романа! Иногда, художественный кашель, талантливо с паузами для раздумий и внутренней рефлексии зрителей, кашель непростой, выстроенный, прерывался, и тогда Елена Морозова читала что-то из русской поэзии. Потом был действительно большой монолог о времени, выкроенный из знаменитого романа. Русская поэзия всегда в театральных сукнах выглядит значительно. Но «Гора» Томаса Манна рассыпалась на глазах, превращаясь в модернистскую пыль.
